Из огня да в полымя
К моменту начала войны Лисицын только-только закончил десятый класс, сдал экзамены, после чего планировал перебраться вслед за своей семьей в Украину. Но успел Николай Иванович добраться поездом только до Новосибирска, где и застигло его известие о начавшемся наступлении фашистской Германии. Для службы на фронте Николай Лисицын оказался не пригоден по причине сильной близорукости; в Украину, в зону оккупации, тоже попасть не мог: в западной части страны шли сражения. Пришлось поворачивать обратно, добираться по Томской области до села Кожевниково. Но и тут приключилась беда. Небольшое имущество Николая Ивановича, приобретенное им на последние деньги, ночью украли. По Томской области до Кожевниково он добирался пешком или на проезжающих мимо попутках. В селе Николай Лисицын нашел для себя работу воспитателя детского дома, в который эвакуировали беспризорных ребятишек из западной части страны. Однако такая относительно спокойная жизнь Николая в тылу продлилась лишь до 1943 года.
– Это были самые сложные годы войны. Бойцов в армии тогда не хватало, в связи с чем вышел указ о том, чтобы признавать солдат с плохим зрением «годными для службы в очках». И вот меня отправили для военной подготовки в Красноярск, затем в Бийск. На фронт попал связистом, стрелком в передовую. Со временем дослужился до помощника командира взвода, – вспоминает Николай Лисицын.
На все воспоминания ветерана Великой Отечественной войны, пожалуй, не хватит целой книги – не то, что газетной страницы. Многое пришлось пережить, вытерпеть, выстрадать…
Самым страшным, признается Николай Иванович, стал для него случай, когда взвод его оказался в прорыве между двумя полками.
– Хоть я был и связистом, все же нередко наряду со стрелками приходилось мне идти в разведку «со штыками наперевес». В тот раз был именно такой случай, – начал свой рассказ ветеран. – Стояла ночь. В разведке нас было трое: я, командир и связист, находившийся у меня в подчинении. Отправились посмотреть, что творится «в поле», легли в окоп и увидели перед собой приближающиеся немецкие танки.
Как назло, оборвало связь, а значит, «своих» не позовешь. Да еще и нормального оружия при Николае и его спутниках не оказалось – лишь сломанный командирский револьвер и один карабин на троих. Тогда пришлось отправить связиста в лагерь, чтобы тот привел подмогу с противотанковыми гранатами.
– Мы остались наблюдать. Связиста все не было, а танки, между тем, подъезжали ближе. Вот они уже в десяти метрах от нас… В пяти… Накатил нестерпимый страх: а вдруг проедут по нам – раздавят и даже не заметят? Был бы день – наверное, точно заметили бы и уж наверняка задавили. Впрочем, и сейчас взрывы освещали ночное небо. Но все-таки темное время суток спасло. Немецкий танк остановился в метре от нас, у самого «копчика». Из танка были слышны голоса, какая-то возня. Затем машина развернулась и двинулась в сторону… Словом, спас счастливый случай, – заключил Николай Иванович.
Через фронт вслепую
В другой раз взвод пробирался через болото, переходя вброд студеную февральскую воду. Не успели солдаты выйти на берег, как по ним «застрочила» пулеметная очередь.
– В том, что стреляет наш, советский «Максим», сомнений не было. Уж отличать звук своего оружия от немецкого за время войны мы научились. Командир наш тогда, выглядывая из укрытия, кричал: «Не стреляй! Свои!». Но «огонь» все не утихал. Лишь потом мы поняли, что это немцы захватили русское оружие и «бьют» из него по нашему войску. Многие тогда погибли…
Многого натерпелся стрелковый отряд Николая Лисицына, вся жизнь которого проходила в череде нескончаемых перемещений по стране, а ближе к окончанию войны и по Европе. Где только не доводилось побывать сибиряку!
– Прошел я через Чехословакию, Германию, Венгрию, – перечисляет ветеран. – Постоянно мы куда-то двигались, постоянно происходили столкновения. Были, правда, хоть и редкие, случаи, когда мы задерживались где-то на одном месте. Например, уже в самом конце войны держали мы кольце блокадный немецкий город. Но и эта «остановка» длилась недолго – постояли и двинулись дальше…
Но самым страшным и, в то же время, удивительным оказалось, пожалуй, то, что через все эти места, в которых происходили вооруженные стычки с немцами, прошел связист Лисицын практически вслепую.
Дело в том, что в самом начале службы на фронте Николай Иванович потерял очки. Во время обучения в Бийске свои, маленькие, у него еще были, но во время очередного боя слетели и где-то затерялись. А кругом война, полевые условия – найти новые не так-то просто.
– Без очков стрелять приходилось наугад, вслепую. Так что стрелять – стрелял, но никого не убивал, – шутит ветеран.
Но это сейчас, конечно, смешно. А тогда было страшно. Как остаться на фронте, в гуще сражения, целым и невредимым, не видя, кто в тебя стреляет и в кого стреляешь ты?
– Однажды в какой-то деревне я зашел в дом и увидел на столе очки. Надел – сидят, как влитые. Обрадовался. Но тут увидел меня строевой заместитель капитана и как закричит: «Ты что надел?! Зачем немецкую ерунду на себя напялил?! Хочешь, чтобы тебя в тыл отправили или еще куда похуже?! Ну-ка, снимай!», – вспоминает со смехом казусный случай Николай Иванович и разводит руками. – В общем, пришлось расстаться с хорошим трофеем. Так до конца войны без очков и проходил. И, что удивительно, многие ребята наши были ранены, убиты, сам командир пулю «поймал», а я ни разу ни одного ранения не получил. Обошлось.
Победа и потери
Видать, берег Господь Николая Лисицына. Берег его, а вместе с ним все те таланты, которые, подобно вулкану, теплились в душе сибиряка до тех пор, пока не окончилась война, и уж тогда они лавиной хлынули наружу в виде художественных, скульптурных, стихотворных, теат-ральных произведений.
Впрочем, обо всем по порядку. Сначала была Победа. Встретил ее Николай Иванович в Германии уже в качестве старшего сержанта. Затем его взвод был переброшен в Венгрию, где Николай Лисицын прослужил до 1947 года.
Переходя позже через Белоруссию, по примеру многих других солдат Николай Иванович так и остался жить на юге.
– После армии пришлось засучить рукава и хорошенько поработать, – делится воспоминаниями об очередном этапе своей жизни Николай Лисицын. – В Белоруссии, тем временем, началась коллективизация – появлялись колхозы, возрождалось сельское хозяйство.
«Рабочие руки» требовались тогда везде, и сибиряк быстро нашел для себя дело, став первым в колхозе счетоводом, а затем и секретарем сельсовета. Продолжил в эти годы Николай Лисицын и свое творческое образование, окончив факультет русского языка и литературы в местном учительском институте. Затем два года проработал учителем первых классов, встретив в местной сельской школе свою будущую супругу – Веру Микулич.
И все же, несмотря на такой успех и все свои достижения, долго на белорусской земле Николай Иванович не задержался: душа звала на Родину, в Сибирь.
Узнал после войны Лисицын и о судьбе своих родных.
– Как выяснилось, мой старший брат Михаил, больной пороком сердца и не пригодный к службе на фронте, был увезен в Германию, попал в концлагерь. После войны за ним поехала мать, и они смогли встретиться в нейтральной американской зоне Западной Германии. Но на Родину брат так и не вернулся: боялся, что будет принят в СССР за шпиона, – с горечью вспоминает ветеран.
Старшие же Лисицыны вернулись в Сибирь, в Кожевниково. Последовал за ними и Николай, привезя в родные края жену и дочь. Но здесь возникла другая проблема: работа есть, но нет нормальной квартиры – всей семье – трем детям, супругам и матери с отцом – приходилось тесниться в «однешке».
Выход из затруднительной ситуации подсказал друг Николая, пригласив его на работу в детскую исправительную колонию № 1 поселка Дзержинка.
– «Устроим тебя к нам, в колонию, тут и квартиру двухкомнатную получишь», – вспоминает ветеран войны слова товарища. – Недолго думая, я согласился. И проработал в детской исправительной колонии поселка Дзержинка 30 лет.
Творческий рассвет
Лишним, пожалуй, будет говорить о том, как сильно повлияла творческая, оптимистичная личность Николая Лисицына на его воспитанников.
Ведь, несмотря на страшные военные годы, принесшие боль расставания с близкими, на трагические события послевоенных лет в жизни Николая Ивановича – автомобильную катастрофу, унесшую жизни его супруги и дочери, – этот удивительный человек сохранил в себе силы дарить миру и окружающим людям красоту искусства.
Еще в Белоруссии Николай Лисицын начал режессировать: ставил Островского, Пушкина. Работал он в качестве художника, художественного руководителя в местном ДК, продолжил театральную «жизнь» и в Кожевниково, а затем в Дзержинке.
Помимо этого, сегодня издано уже 5 книг ветерана и готовится к выпуску 6-й сборник. Включены в эту серию поэмы, стихотворения, частушки-«лисицынизмы», как в шутку называет их сам автор, и много-много чего еще. Каждая книжка украшена иллюстрациями, нарисованными рукою талантливого сибиряка.
Прославился Николай Иванович и в роли скульп-тора. Самое известное его творение – памятник-барельеф героям, погибшим во время Великой Отечественной войны. На обелиске изображены три лица, принадлежащие двум солдатам и скорбящей женщине. Каждое 9 мая у этого памятника проходят митинги, и каждый раз ветеран готовит для них стихи собственного сочинения.
Но больше всего известен томичам Николай Иванович как талантливый художник – непревзойденный мастер кисти, рисующий потрясающие пейзажи, портреты, сцены на историческую, литературную тематику. Это и репродукции Эрмитажа, и многое другое. Картины томского художника любимы не только земляками, но и зарубежными ценителями Италии, Польши, Израиля, Германии.
Высокой одаренности художника в немалой степени поспособствовало воспитание отца – талантливого фотографа, у которого юный Николай многое для себя почерпнул.
– Вдохновляют и богатые пейзажи, краски окружающего мира. Во время войны рисовать было некогда. Разве что однажды в штабе полка попросили изобразить карту Германии, со всех сторон окруженную стрелами, и портрет Гитлера, затягивающего себя в петлю, подписанный немецкими словами: «Капитуляция и плен – другого выхода нет». В целом же, проявить себя как художник я смог, только вернувшись домой. На родной земле все вдохновляет – и природа, и люди, – признается ветеран.
Вот только картины о войне Николай Иванович принципиально не рисует: слишком тягостны, слишком страшны былые воспоминания. «Ни к чему это», – говорит он.
_______
В этом году Николаю Лисицыну исполнится 90 лет. В честь юбилея 30 апреля ему присвоили почетное звание заслуженного ветерана Томской области. С 9 апреля по 9 мая в Томском областном художественном музее открыта выставка живописи и графики художника, на которой представлены 42 его работы.