Участник серьезных международных исполнительских и композиторских конкурсов в Томске исполнил Первый концерт Чайковского для фортепиано с оркестром. Регалии молодого музыканта, его достижения и успехи вызывают уважение, но не удивление. Он, как истинный труженик, осознанно идет к своей цели, упорно работая над собой, черпая опыт и вдохновение в творчестве.
Томская публика чаще приветствует на томской сцене корифеев исполнительского мастерства, нежели музыкантов, находящихся в самом начале своего творческого пути.
Поэтому встреча с молодым, но уже состоявшимся пианистом для нас, журналистов, дала возможность понять и почувствовать, чем живет новое поколение музыкантов, вступающих в профессию.
Тимофей Владимиров — студент Московской государственной консерватории имени П. И. Чайковского в классе Миры Марченко, стипендиат Международного благотворительного фонда Владимира Спивакова, лауреат международных конкурсов, среди которых XIII Международного конкурса юных музыкантов в номинации фортепиано, Международного музыкального конкурса в Токио, IV Международного конкурса молодых пианистов Astana piano passion, V Международного конкурса пианистов «Русский сезон в Екатеринбурге» и т.д. В апреле 2017 года стал обладателем Гран-при II Московского международного конкурса пианистов Владимира Крайнева. Тимофей занимается композиторской деятельностью и является лауреатом Всероссийского конкурса по теории, истории музыки и композиции имени Ю. Н. Холопова.
Тимофей, о чем вы думаете перед выходом на сцену?
– Я хочу, чтобы каждый сыгранный звук должен доходить до душ и умов слушателей, чтобы эта музыка не проходила мимо. Это самое главное.
– Как вы достигаете того, чтобы звук доходил до каждого в зале?
– Это как раз то, о чем мне говорит мой педагог Мира Марченко, – музыкальные интонации. Это самое трудное в исполнительской практике. Густав Малер говорил: «Музыка – это то, что между нот». Достичь в этом совершенства невозможно, но попытки, очень несовершенные, очень приблизительные, но искренние – сделать на сцене максимально искренним исполнение на сцене – как раз дают ту энергетику, которая доходит до слушателя.
– Вы в Томске впервые. Что предшествовало этой встрече?
– Я очень рад этой возможности выступить перед томичами. Рад знакомству с этим городом, первые впечатления самые потрясающие. После московской теплой погоды окунуться в холодную атмосферу для меня было отрадным.
– Говоря о Первом концерте Чайковского, мы помним, что это визитная карточка русской классической музыки, П.И. Чайковского. Этот концерт для меня – общение с Богом... Он весь пронизан единением с чем-то Высшим, прекрасным, восторгом от чего-то необъятного. Эта музыка полна света, а ведь многие произведения Чайковского (особенно поздние) полны драматизма и звучат трагически. Но Первый концерт являет собой источник света.
– Как вас «угораздило» попасть в пианисты?
– Такие вещи происходят случайно. (Улыбается.) Мои родственники все связаны с наукой – физики и математики. Музыкантов нет. Я до 15 лет думал, что буду математиком, физиком (скорее физиком). Но когда я поступил в Центральную музыкальную школу в 15 лет в Москве – все окончательно определилось. А музыкантом я стал рано: в 4 или 5 лет меня отвели в кружок фортепиано, и я там с удовольствием занимался. А переехав в другой район, пошел в среднюю специальную музыкальную школу.
–И дальше ваша жизнь будет связана с музыкой...
–Я думаю, да. Нельзя ничего говорить наверняка, но пока я стремлюсь и делаю все, чтобы максимально посвящать себя музыке.
– Вы приехали по приглашению, став участником проекта...
– Это проект Московской филармонии «Московские филармонические сезоны». Такие концерты планируются заранее, намного месяцев вперед.
– У вас запланирована серия концертов, тур?
Сольный концерт в Новосибирске, в зале имени Арнольда Каца. 15 февраля выступление у себя на родине – в Уфе, с Национальным симфоническим оркестром, где я буду играть Второй концерт Рахманинова. Такой тур – это большая ответственность, но и в то же время большая отдача, большая радость от общения с публикой. Моя программа составлена потрясающе, за это спасибо филармонии и моему педагогу Мире Алексеевне Марченко. Она заведуюет отделением Центральной музыкальной школы и с этого года преподаватель Московской государственной филармонии.
– Вы сотрудничаете с фондом Мацуева «Новые имена»? Были стипендиатом?
– Да, я какое-то время получал стипендию этого фонда. Мы сотрудничаем с фондом Владимира Спивакова. Маэстро принимает большое участие в моей судьбе. Мне очень повезло – мне оказывают поддержку как фонд Спивакова, так и маэстро лично.
– Как расширяете свой кругозор? Что волнует и интересует? Что сопряжено с музыкой?
– Я пишу музыку сам...
– У вас достижения на этом поприще. Довольно приличный послужной список.
– На самом деле не очень большой список, потому что 99 процентов моего времени посвящено исполнительской деятельности. Поэтому пару раз в год я могу сесть к роялю и посвятить свое время написанию. Но когда это удается, я очень рад. Да я участвовал в трех конкурсах композиторов. Так получилось, что везде получил первую премию. Мне бы хотелось в дальнейшем посвящать этому больше времени.
– У нас в Томске прошла мировая премьера Алексея Чернакова – было исполнено Кончертанто для фортепиано с оркестром. Премьера прошла в рамках проекта «Другое пространство». Вы собираетесь в таком конкурсе принять участие? Это хороший старт.
– Выговорите о проекте «Другое пространство», который поддерживает Госоркестр России. Разумеется, да. Но для участия в этом проекте нужно написать масштабное произведение для симфонического оркестра. Это требует определенного уровня композиторского письма, знания оркестровки.
– А пока вы пишете для фортепиано?
– Я пишу для голоса и фортепиано, пишу для фортепиано, камерного ансамбля, других инструментов. Пробовал другой формат, но в силу того, что времени пока катастрофически не хватает, мне не хватает мастерства. Нужно изучить законы оркестровки, чтобы это было сделано профессионально.
Мы думали перед поступлением о возможности учить и одновременно на исполнительском отделении и на композиторском. Такая возможность в консерватории сейчас есть – конкурс Холопова проходил под патронатом консерватории. Но приняли решение остановиться на исполнительской линии. Можно факультативно посещать занятия на композиторском отделении. Но всему свое время.
– Поговорим о вашем педагоге. Какие горизонты она открыла перед вами? Что вы в себе сами открыли благодаря вашему наставнику?
– Мне всю жизнь везло с педагогами. (Улыбается.) У меня был потрясающий педагог в Уфе – Татьяна Юрьевна Погодина. Она стала мне второй матерью – в течение девяти лет она воспитывала меня не только как музыканта, но и как человека. «Музыкант должен знать больше, чем сидящие в зале, чтобы ему было что рассказать зрителю», – считала она. Татьяна Юрьевна спасла меня от повседневной рутины, все время побуждаю к новым личным открытиям.
С Мирой Алексеевной Марченко мы работаем вместе уже три года. Она открыла передо мною новые горизонты. Хотелось новых знаний, качественного роста. В столице же более высокие требования, больше конкуренция, больше происходит событий. Много побудительных причин двигаться вперед. Для этого я и переехал в Москву.
Мира Алексеевна считает, что «я всегда играю плохо». Это очень хорошо! (Смеется.) Этот тот конструктив, который заставляет думать и работать над собой. Важное качество педагога – дать каждому из учеников тот импульс, которого ему не хватает для развития. У нее настолько высокое слышание музыкального материала, что она всегда слышит, как еще дальше и лучше шагнуть вперед. Музыкальная гибкость, длинная музыкальная мысль, отшлифованная фразировка – эти критерии педагога заставляют работать над собой. Новые произведения, которые никто никогда не играет, музыка, которая незаслуженно забыта, ноты, выписанные из других стран, – это приносит огромные плоды, потому что на этом материале мы все растем. Подбор репертуара каждому студенту и ученику – это большая и кропотливая работа. На мастер-классы Миры Алексеевны Марченко приезжают из других стран, поскольку она один из ведущих педагогов в мире. Я очень счастлив, что судьба свела меня с нею.
– Как выстраивается ваш репертуар? Как происходит накопление материала? Влияют ли конкурсы и концертная деятельность на этот процесс?
– Много факторов, и собственное желание учеников у Миры Алексеевны играет небольшую роль. Педагог считается не с желаниями ученика, а с его природой и с тем, что полезно молодому исполнителю.
И от планов филармонии тоже многое зависит. Например, Московская филармония предлагает такого-то числа исполнить Первый концерт Чайковского: «Можете?» Конечно, такое предложение должно быть принято.
– За сколько времени вы узнали о концерте в Томске?
– За год. Кстати, произошел курьезный случай. Я подумал, что концерт должен быть исполнен в 2018 году. Предложение включало в себя выступление в Томске и сольный концерт в Новосибирске. Мой педагог посоветовала принять его. Началась работа над материалом. По мере приближения даты возник вопрос о приобретении билетов. Пишу в филармонию: «Скажите, когда будем брать билеты?» – «Какие билеты?» – «В Томск, Новосибирск». – «Так это же через год!». А мы чуть не купили билеты на самолет...
Но год получился очень насыщенным: мы ездили в Екатеринбург, Снежинск, Анапу, Новороссийск, конкурс в Екатеринбурге, потом сразу Южно-Сахалинск. И только после поступления в консерваторию возобновилась работа над материалом. Параллельно были совместные концерты с Musica Viva; играли в зале Чайковского и в Зарядье – очень знаковые, значимые концерты. Приняли участие в фестивале в Мариинском театре. Следом Литва, исполнение Моцарта в центре Слободкина, в начале февраля летали в Баку. Очень плотный график и постоянная смена впечатлений.
– И целый год концерт Чайковского жил в вас, а вы жили с ним. За это время какие мысли возникали у вас?
–Что это очень русский фортепианный концерт. То национальное самоощущение, родство интонаций с интонациями нашей жизни, несмотря на время создания произведения, позволяют звучать ему очень современно. Чайковский чувствовал природу российской действительности как никто другой. В этом концерте есть все возможные грани чувств, мыслей русского человека. В нем есть и ощущение необъятности, православного мировоззрения, чистого и искреннего обращения Вверх, говоря о Боге. Звучат и трагические и одновременно светлые ноты в главной партии этого концерта. Мотив слепых украинских лирников, использованный композитором, высветил реализм русской действительности. И одновременный восторг и ощущение невероятного простора ведут к обобщенности, философскому восприятию калейдоскопа русской жизни. И это только срез для передачи многогранного внутреннего мировосприятия Чайковского, который использует характерную краску от отражения русской действительности. «Картинки с выставки» Мусоргского и Первый концерт Чайковского – схожесть этих двух сочинений меня потрясает. Потому что Мусоргский тоже отразил калейдоскоп российской действительности – трагической и неприглядной. В нем есть все возможные грани чувств, которые могут возникать у русского человека.
– Вы взяли этот концерт с прицелом на конкурс Чайковского?
– Когда Московская филармония предложила эту работу, мы не думали о конкурсе. Сейчас в Москве творится настоящее безумие в преддверие конкурса. Заявки отправляют все. (Улыбается.) Хорошо, что концерт Чайковского есть в репертуаре, но когда было принято решение об исполнении, о конкурсе не думали. Я надеюсь, что получится высказать то, что наболело.
– Тимофей, вы оперируете философскими категориями... Но вы молодой человек. Все равно у вас есть другой круг общения, где та музыка, которую вы исполняете, не звучит. Что вы слушаете в свободное время? Как вы воспринимаете другую музыку?
– Мой папа слушает рок-музыку. У нас дома несколько тысяч дисков с рок-музыкой. Я очень хорошо отношусь к другой музыке. Сам не так много с нею соприкасаюсь, специфика моей профессии, вкусы, взгляды в некоторой степени этому противоречат. Но качественную рок-музыку с удовольствием слушаю. Музыка ведь это тот язык, на котором один человек общается с другим... И те люди, которые в данный момент нуждаются в использовании какого-то языка, они эту музыку и слушают. Все идет от работы нейронов, химических процессов – от физиологии. Есть такая потребность – человек слушает ту музыку, которая ему близка в данный момент. То же самое с вопросом о любимых композиторах. Невозможно однозначно ответить. Сказать можно, но завтра это уже будет ложью. Каждая музыка в определенный момент времени становится востребованной изнутри. Сегодня вы слушаете Щедрина, завтра вы слушаете Баха, послезавтра слушаете Равеля.
– Для вас происходящее – естественное вхождение в профессию? Как вы себя внутренне ощущаете рядом с коллегами? Воспринимаете ли вы их как конкурентов или как друзей? Как вы себя ощущаете на профессиональном поле?
– По-моему, у Даниила Трифонова спросили про конкуренцию. И он сказал очень правильную вещь: «Если думать о том, что надо сыграть лучше всех, как никто не сыграет, из этого ничего не выйдет! Вы сами испортите себе жизнь. Завтра придет другой и обязательно сыграет лучше». Это естественный процесс, искусство должно развиваться.
– Вы радость испытываете?
– Огромную! – в тот момент когда я играю. И когда занимаюсь, и когда что-то не получается. Даже на сцене, если что-то не вышло, идет наслаждение от процесса – музыка движется дальше... А на сцене тяжело стремиться к лучшему. Это настоящий бой с самим собой. Вы выходите на сцену: одна часть вас хочет сыграть все по схеме, надежно. А другая часть говорит: «Ну это же не музыка! Музыка дальше...»
– Конкурсы – это же по схеме?
– Нет! Конкурс выигрывает тот, кто на сцене сам себя побеждает и играет музыку до конца. Даже если что-то пошло не так. Если хороший конкурс! Раньше я сильно волновался перед выходом на сцену. Сейчас появилось ощущение собранности, концентрации. Появляется трепет.
– Когда приходит ощущение зала? Как вы его чувствуете?
– Я не думал об этом. Я сосредоточен на том, чтобы получилось донести до людей звук. И самые неудачные выступления, когда все получилось, сыграно хорошо, а звук не окрашен. Мой педагог серьезно этим озабочен. У меня матово звучит рояль. Это недостаток, но мы над ним работаем. Его можно победить искренним желанием чтобы все звучало.
– Получается, что это радость и желание этой радостью делиться?
– Главная задача, о которой я постоянно думаю, чтобы меня в музыке не было. Быть только проводником, потому что на сцене я в гуще событий, где все кипит. И сконцентрированная энергетика исполнения отправляется в зал... Мы зеркало. И чем чище это зеркало, тем свет, который отражается в этом зеркале, будет чище.
