Прежде наш герой занимался совершенно не связанным с творчеством делом. Мы выяснили у Андрея, что заставило его обратиться к музыке, можно ли подавить в себе желание творить и зачем нужен проект «Всякий джаз».
-----------
– Андрей, вы с детства увлекались музыкой?
– В детстве я учился в музыкальной школе. Мы жили в деревне, а когда мне было 7 лет, папа стал партийный функционером, секретарем райкома, мы переехали в Асино. Тогда я и начал заниматься музыкой. Правда, играл на баяне, а не на фортепьяно. Этот инструмент стоил в 4 раза дешевле, поэтому родители выбрали для меня его. Затем я уехал в Томск учиться. У меня всегда была тяга к иностранным языкам. Был уверен: это сакральные знания, которые открывают совершенно новые возможности видеть, слышать, читать, получать другие потоки информации. На дворе был 1987 год. Я начал изучать немецкий, потом английский. Стал переводчиком с немецкого на Томском нефтехимическом комбинате. Но о музыке не забывал. Сам освоил гитару. В школе и в институте были музыкальные группы. Я выступал, пел романсы.
– Но потом сосредоточились на карьере?
– Взрослая жизнь отличается от детской тем, что надо нести ответственность. Я женился, отправился работать переводчиком на наш Север в иностранные компании. Это, кстати, повлияло на меня как на культрегера, организатора культурных событий. Мне близка западная культура, я на ней вырос. Хотя и российская мне не чужда, только нашу поп-музыку не люблю.
Со временем моя работа изменилась. Я стал не только переводить, но и заниматься техническими вопросами. Больше чем полжизни я отдавал себя работе, а не семье, друзьям, городу.
– Что потом изменилось?
– Три года назад я развелся, стал свободным человеком. Это хорошо изученный психологический феномен. Когда человек в зрелом возрасте разводится, он отодвигает от себя многие обязанности, избавляется от тревог и страхов. Мы обычно боимся за детей, за семью, за ее благополучие... А когда все это отходит в сторону, то ты понимаешь, что многого не сделал. У творческого человека семья не может занимать большого места в жизни. Я много лет посвящал себя родным. У меня двое сыновей. Но теперь настал другой период. Я понял, что могу делать более глобальные вещи, нежели чем обеспечивать благосостояние трех человек. Тем более что я неплохо зарабатывал, и семья не пропадет.
– В годы активной работы вы жили не в Томске?
– На Севере я проводил больше времени, чем здесь. И когда приезжал в город, то меня не интересовал Томск. Я только отдыхал и жил в свое маленьком мирке, чтобы потом снова поехать и отдать все свои силы работе.
---------
Человек может всё
– Когда вы решили изменить свою жизнь?
– После развода какое-то время ушло на осмысление. Надо было прийти в себя. Пришло понимание того, что жизнь конечна, и надо успеть сделать многое. Не ради того, чтобы оставить след, а чтобы реализовать себя. Я убежден, что это самая большая задача человека.
Полтора года назад я стал восстанавливать вокал. Затем задумался, какой музыкальный проект я хочу организовать. Наше первое выступление прошло в сентябре, я начал сотрудничать с хорошими музыкантами, их в Томске все знают. Но, в отличие от большинства проектов, я поставил другую планку. Не барные выступления и не отчетные концерты. Решил, наша задача – регулярная концертная деятельность с участием разных музыкантов и вокалистов. Мы начали работать, давали концерты примерно раз в месяц. Выступали на различных площадках. В МКЦ ТГУ, Дворце творчества молодежи, Доме ученых. Менялся состав музыкантов. Я экспериментировал. Впрочем, я до сих пор ищу дорогу, путь, и мне не стыдно в этом признаться.
– Не страшно ли вам было в уже солидном возрасте браться за совершенно новое дело, восстанавливать вокал?
– Я убежден, что человек может все, результат зависит исключительно от его желания и страстности. Вообще результат любого дела зависит от времени, которое ты на него тратишь, твоего желания и вложенных средств. Если один из компонентов отсутствует, то ничего не получится. У меня, конечно, возникали пару раз сомнения, вдруг я не смогу... Но я ставил себя на место и продолжал работу.
– Часто ли вы сегодня поете для публики?
– Обычно я выступаю два раза в месяц. Чаще мне не хватает эмоциональных сил. Очень легко опустошить себя: слишком много отдаешь, когда выходишь на сцену. Хотя и получаешь от публики тоже много. Раньше я два дня после концерта был никакой. Сейчас уже на следующее утро готов к следующему выступлению...
– Научились беречь энергию?
– Вероятно, это саморегуляция... Сначала я отдавал много сил, не получая обратно. Не мог принять энергию зала из-за своей закрытости. Сейчас я уже не закрыт. Как бы банально это ни звучало, артист на сцене и зрители в зале – это система обмена. Если движение идет в одну сторону, это неправильно. Теперь я даже на следующее утро после концерта хочу снова петь, поскольку пение словно наркотик. Когда я не пою два дня, то чувствую, что мне плохо. Отчасти поэтому я занимаюсь с преподавателем. Это Александр Сурнин, он был в Томске известным музыкантом. А сегодня – единственный в городе, кто преподает по западной системе.
– В чем ее специфика?
– В речевой позиции. У наших певцов обычно ходит кадык во время исполнения. А западные поют так же, как говорят. Кадык остается на месте. С помощью такой техники можно расширить свой диапазон и свободно себя чувствовать на сцене. Я занимался у нескольких преподавателей, и уверен, никто не сравнится с Александром!
– Учитель нужен каждому исполнителю, независимо от опыта?
– Я регулярно беру уроки. Это крайне необходимо тем, кто поет. Многие профессиональные вокалисты так и делают. Например, Стиви Уандер, Майкл Джексон и другие великие музыканты постоянно занимались с преподавателями. У меня раньше было ощущение, мол, раз я пою, я профессионал, то зачем мне учитель, стыдно брать уроки. А потом Кармен Бредфорд, джазовая исполнительница, певшая вместе с Синатрой и Тони Беннеттом, рассказала мне, что у нее есть преподаватель. И я понял, что моя стыдливость была ложной.
-------------
Главное – быть на сцене искренним
– Почему вы выбрали джаз?
– Мне ближе всего работы Френка Синатры. Люблю классический джаз. Я традиционный человек в этом смысле. «Мои» исполнители – Фрэнк Синатра, Мел Торме, Нэт Кинг Коул, Том Джонс.
– Насколько джаз подходит для нашего города? Считается, что это жанр для зрелых людей, а Томск принято считать молодежным...
– На наши концерты молодежь ходит. Это неожиданно для меня. Кто-то узнает о событиях через фейсбук, кто-то видит афиши. Я не жду такой аудитории. А она приходит. Могу повторить мысль Фрэнка Синатры: главное – чтобы исполнитель был искренен. Если публика видит, что его сердце честно, открыто, она многое готова простить. Все, что искренне делается на сцене, находит отклик у аудитории независимо от ее возраста. Тем более у молодежи. Для них искренность важнее, чем для взрослых. Взрослые много врут и привыкают к этому. А молодежь соскучилась по искренности со сцены. Да и джаз, Синатру в Томске с большой сцены никто не пел.
– На организацию концертов пришлось потратить много сил?
– Я целый год занимался этой пахотой. Вложил в свой проект изрядную сумму денег. Концертная деятельность в таком городе, как Томск, с такой жанровой направленностью, как джаз – это убыточно. Но теперь я вижу отголоски, чувствую, это пошло на пользу городу. Я не самонадеянный человек, понимаю, что, конечно, я не Луи Армстронг, но мне удалось всколыхнуть людей. Интерес к джазу стал больше.
– Какие у вашего проекта «Всякий джаз» главные задачи?
– Он рассчитан до декабря, и я до сих пор не знаю, что буду делать потом. До этого времени есть план, все расписано. Задачи, которые я поставил, мы очень быстро выполнили, идем с большим опережением. Главной целью было показать городу, что это можно сделать: настоящий большой долгоиграющий профессиональный проект, который будет пользоваться популярностью. Емкость музыкального рынка ограничена, многие этого боятся. Конечно, сложности есть. Интерес публики нужно поддерживать, само собой ничего не происходит. Эту задачу выполнить удается. По крайней мере, пока. Другой моей целью была самореализация. Мне было важно реализовать себя как исполнителя. Она тоже успешно воплощается в жизнь. Пожалуй, все. Больше задач не было.
– Можно ли говорить о перспективах?
– Тяжело понять, что дальше. Все же Томск – это маленький город. Я уже попробовал разные варианты: малые составы, трио, и 12 человек на сцене. Выступал с джаз-оркестром «ТГУ 62». Дальше в планах программа с томским симфоническим, осенью у нас будет концерт по репертуару Фрэнка Синатры. Нам сейчас делают партитуры. Это сложно, поскольку в стране почти никто не играет его произведений. Моя следующая задача в том, чтобы дать возможность томским джазовым музыкантам и вокалистам реализовать себя немного в другой форме. Я недавно дал согласие на арт-директорство в джаз-клубе Underground. Хочу превратить его в площадку для экспериментов. Будем комбинировать талантливых вокалистов с классными инструменталистами. Основная концепция – вернуть атмосферу свободного музицирования. В этом же суть джаза! Это импровизация. Уже пару месяцев нам с музыкантами Гошей Фефеловым, Лешей Пиоттухом удается создавать на концертах такую атмосферу. Мы балуемся. Мы получаем от выступлений удовольствие. Публика это видит и тянется. Выйти и спеть красивую песню могут многие. Это не очень интересно. Импровизация – другое дело. И это не заумные прогрессивные эксперименты, мы берем всем известные темы. Например, Утесова комбинируем с Синатрой. Мне хочется, чтобы эта площадка работала на музыкальную среду города.
--------------------
Пока наслаждаюсь творческим наследием других музыкантов
– Как, по-вашему, творцами рождаются? Можно ли спрятать свою творческую натуру и заниматься профессией, несвязанной с искусством?
– Я думаю, человек совершает преступление по отношению к самому себе, если он не дает возможности своей творческой натуре выйти наружу. Я это чувствую и понимаю, что, когда человек делает так, ему надо найти другой способ движения. Нам нужно постоянно развиваться. Если зажать существенную часть себя, то движение останавливается. Наступает конфликт, он человека разрушает, не дает идти вперед. Так делать нельзя! Если человек чувствует, что есть в нем божья искра, то надо «подбрасывать дрова», помогать ей разгораться...
– Вы и сами пишите музыку. Но пока к собственным сочинениям относитесь по толстовскому принципу «если можешь не писать – не пиши» и не исполняете их?
– Меня спрашивают: «Когда ты будешь петь свои произведения?» А я говорю: «Ребята, столько в мире написано всего красивого, это бы перепеть, а потом выносить на суд слушателей что-то свое». Сейчас я думаю так. Потом я однозначно буду считать иначе, мне захочется петь собственные вещи. Но сейчас я еще не насладился творческим наследием других музыкантов.
--------------------------------
Ради красоты
– Недавно вы затеяли новый проект, не связанный с музыкой – это сайт и группа на фейсбуке «Humans of Tomsk/Люди Томска». Ради чего вы им занимаетесь и в чем его цель?
– Мне хочется показать, что в мире есть красота, а не только политика и экономика. На проект меня вдохновил нью-йоркский Humans of New York. Он вызывает огромный интерес. Каждый день я беру фотоаппарат и иду на улицы города. Выбираю колоритных людей, спрашиваю, можно ли их сфотографировать. Почти все соглашаются. Потом мы общаемся. В итоге я выкладываю один снимок и короткий текст к нему. Проект начался в июле, через несколько недель его охват стал уже больше 6,5 тысячи. Не знаю, во что выльется эта затея. Может, будет издан альбом, может, нет. Я собираюсь заниматься Humans of Tomsk, пока он будет увлекать меня и при этом вызывать интерес у людей.