Антон Мозгалёв: Монологи о самом важном

Актёр объединяет пластику и психологический театр

 

Актер и режиссер Антон Мозгалев родился в Северске. Теперь он живет далеко, но в родной город приезжает регулярно – на гастроли. В этом году его спектакль «Калигула, город ангелов» впервые увидели и в Томске.

Актёр объединяет пластику и психологический театр
Перед каждым спектаклем Антон Мозгалев устраивает перформанс, так удается подготовить зрителей к необычному действию.

Антон рассказал нам об известном в Европе столичном театре «ЧерноеНебоБелое», где он служит актером, о собственном проекте «Drama & Physical Theatre» и особенностях своих спектаклей, совмещающих пластику и традиции русской драматической школы.

---

– 13 лет назад я уехал из Северска: окончил школу и поступил в Новосибирске в театральное училище. Другого выбора не мог себе даже и представить! Сколько себя помню, я даже в три-четыре года, когда все играли в машинки, играл «в театр», придумывал спектакли. В старших классах занимался в театральной студии в Северске, а также в Камерном театре у Алевтины Николаевны Буханченко. Ее я считаю одним из своих учителей. Она большой артист, для нее театр – главное в жизни, находиться с нею рядом на одной сцене уже отличная школа. А в Новосибирске мне повезло учиться у такого мастера, как Изяслав Борисов, настоящей легенде театра.

В студенческие годы я попал на гастрольный спектакль пластического авангардного театра «Derevo». Мы с подругой-однокурсницей стали просто их фанатами! Не понимали, как артисты существуют на сцене, как создают свои спектакли. Это был другой мир... Мы начали пытаться делать этюды с ломаной пластикой, и решили, что после учебы постараемся попасть именно в пластический, «физический» театр. Спустя пару лет в Новосибирск на гастроли приехал другой необычный театр – «ЧерноеНебоБелое». Он тоже совершенно индивидуален, не похож ни на один другой коллектив, существующий в мире. Меня еще в первом же их спектакле поразила пластика артистов. Они были словно вне законов физики! Я подумал: «Derevo – театр хоть и российский, но базируется далеко, в Дрездене». А «ЧерноеНебоБелое» обитает в Москве. Значит, связаться с ними будет проще. И через пару месяцев, когда получил диплом, поехал в столицу. Мне назначили прослушивание. Включили музыку и давали задания, например, показать конец света. Понятно, что я тогда выступил не на самом высоком уровне, но актеры увидели мой интерес, желание работать с ними. «ЧерноеНебоБелое» – театр частный. Труппа очень маленькая, всего 3–4 человека, и случайные актеры, оказавшиеся в театре лишь на 1–2 сезона, им не нужны. Меня приняли. Затем мы полгода репетировали спектакль «Астрономия для насекомых». Отправились с ним на фестивали и гастроли: в Магнитогорск, в Новосибирск, потом объехали и всю Европу. В Дрездене, кстати, познакомились с «Derevo».

--

Драма плюс пластика

Еще пока я учился в Новосибирске, мы с моим другом Стасом Осипцовым делали свои спектакли. Когда я переехал в Москву, то несколько лет мы не виделись, только созванивались. Но однажды возникла идея поставить спектакль. У меня в то время было множество своих идей. Так появился мой проект «Drama & Physical Theatre». Мне захотелось попробовать синтезировать драматический и пластический театр. Если «ЧерноеНебоБелое» – это пластика, физический театр, то в своем проекте я сочетаю пластику с драматическим, психологическим русским театром. Не хотелось обеднять драматическую сторону спектаклей. Считаю, мы нашими работами показываем другой, новый театр. Например, в Европе больше внимания уделяется именно технике. Песни, танцы, пластика, пантомима... Там не любят «копать» глубоко. Это мы, русские, привыкли все на разрыв души играть, в европейском театре все спокойнее. Полагаю, сочетание нашего психологического театра и европейского физического выигрышно.

---

Репетиции на расстоянии

Жить в разных городах и вместе играть в спектаклях, конечно, непросто. Время у нас ограничено. Я часто гастролирую в Европе, кроме того, серьезно занимаюсь движением, телом. Стас в Томске. Когда Стас приезжает в Москву, мы репетируем. Некоторые сцены обговариваем по телефону, по скайпу заранее. Я ему присылаю музыку, что-то обсуждаем... Идет неостановимый процесс. Мы столько лет сотрудничаем, мы давно лучшие друзья, поэтому часто понимаем друг друга с первого взгляда. Это помогает в работе.

В феврале мы впервые привезли в Томск наш «хит», спектакль «Калигула, город ангелов», один из самых любимых наших спектаклей. Его мы возили на фестиваль во Францию, играли в России, в том числе не раз показывали в Северске. Сцена Северского театра для детей и юношества для нас уже давно родная. Мы регулярно приезжаем туда на гастроли. И город свой, и люди там работают удивительные – настоящие фанаты театра, таких мало. Там «намоленная» сцена, сильная энергетика. Мы очень дорожим этим сотрудничеством. В Северске у нас уже есть свои постоянные зрители.

---

Долгий путь в Томск

Выступить в Томске долго не получалось по организационным моментам. Где-то не смогли определиться с датой, где-то не было необходимой для наших постановок техники. Бессмысленно играть спектакль, когда аппаратура не соответствует нашим требованиям, поскольку свет и звук такие же действующие лица, как и мы, актеры. Показывать спектакль в упрощенном виде не хочется. В этом году мы начали обсуждать гастроли с томским ТЮЗе. И сразу все срослось! Играли на большой сцене. 400 мест – это для нас предел. Нас на сцене всего двое, и зрителям надо разглядеть пластику. Зато с технической точки зрения эта сцена самая лучшая для нас в Томске.

---

«Настройка» зрителя

Перед каждым спектаклем я устраиваю перформанс в фойе. Дело в том, что какой-то процент зрителей приходит смотреть нашу работу впервые. Нельзя, чтобы они сели в кресла в зале, и мы на них обрушили непростую работу. Надо их подготовить. Персорманс – это импровизация, диалог. Я жду ответной реакции от публики. Люди улыбаются, кто-то стесняется, кому-то непривычно, страшно. Уже настроенные на спектакль, зрители приглашаются в зал. Где они попадают в особое пространство, где дым, свет и музыка.

Зрители в Томске и Северске не очень готовы к нашим спектаклям, поскольку здесь нет театров похожего стиля. Мы обычно ощущаем легкое сопротивление во время перформанса и в начале спектакля. Это понятно: громкая психоделическая музыка, наш внешний вид, кровь, раздражающая энергетика непривычны публике. Но мы создаем не просто картинку, все в спектакле играет на его смысл. Мне, как режиссеру, надо, чтобы герои прошли через зло и преступление пришли к любви и добру, и тогда мы можем обычными, простыми словами сказать в своих монологах о самом важном. Создается контраст: там зло, здесь добро, любовь, счастье. Музыка становится мягче, картинка, казалось бы, остается той же, но глубина внутри меняется. Мне очень важно, что герой проходит путь от самого низа через очищение и раскаяние к любви. Тот же Калигула говорит в финале: «Я понял, самое главное в жизни любовь!». Это, казалось бы, простая фраза, но на контрасте с началом спектакля она воспринимается как значимая, ценная. Если бы наша работа заканчивалась на негативе, то возникал бы вопрос, ради чего все нужно. Здесь же все понятно, ради чего. Все герои от негатива приходят к позитиву, добру, любви.

Мы в своих спектаклях не отвечаем на вопросы, главное – настроить зрителей, чтобы они задумались и попали в другой мир. Главное – зацепить людей.

---

«Тело Гамлета»

Как рождаются спектакли? Их невозможно придумать, сидя за столом и размышляя: «Здесь я введу в шок, тут все разденутся». Подобным образом можно сделать перформанс, простую визуальную картинку. Спектакли, которые будут жить долго (а, например, «Калигуле» уже 7-й год) создаются не быстро. Например, «Тело Гамлета», премьера которого была в начале февраля, рождался около года. Импровизации, репетиции... Долго занимались первой сценой, чувствовали, что-то идет не так. Однажды я репетировал, включил музыку, надел другую маску и вдруг понял: в начале спектакля должен быть моряк. Переделал первую сцену. И сразу спектакль встал на «свои рельсы». Любой спектакль сам тебе диктует, ему что-то может не нравиться. Он, так же как и мы. устает и оживает. Ты репетируешь, а ему не по душе, куда ты завернул, тогда он тебя выворачивает в нужное русло. Самое главное – создать пространство спектакля, персонажей, чтобы в них была жизнь.

Я бы назвал наш новый спектакль «Гамлет». Но надо было уйти от Шекспира, так появилось «Тело Гамлета». Речь идет о том, что чувствует наше тело, а что душа. Наше пространство, где история происходит – это уже не земля, а совершенно другой мир. Не знаю, как вернее его называть. Все персонажи уже не люди, они духи, оболочки. Они в море, из декораций лишь – паруса. Мы изучаем, как меняется тело, когда тебя предает мать, несправедливо убивают отца, который был королем и наставником, почему не состоялась любовь Гамлета и Офелии. Как тело ведет себя, когда страдает. Например, Офелия у нас почти нигде не передвигается сама. Вначале она в инвалидном кресле. Потом ее несет призрак отца Гамлета. Только в своей последней сцене она сама уходит за горизонт, за парус.

---

Двух артистов достаточно

Обычно в наших спектаклях два актера: я и Стас. Но так получилось, что в «Теле Гамлета» заняты еще две девушки. Кто именно, мы не раскрываем. Одна филолог, у нее литературный талант. Ею написано монологи для спектакля: от Шекспира у нас остался только монолог «Быть или не быть». Мы созванивались, я рассказывал свои задумки, она писала монологи и сцены, затем мы обсуждали их, что-то переделывали. Все вылилось в спектакль.

Всего несколько актеров в театре – этому есть и техническая причина, и организационная. Но в творческом плане для моих спектаклей достаточно 2–3 человек. У меня нет мысли, что хотелось бы добавить еще человек десять. Мне и двух артистов для моих замыслов хватает.

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру