Что такое домашний арест?
Данная мера пресечения фактически закрывает Ивана Кляйна в четырех стенах. Он не имеет права общаться ни с кем, кроме близких родственников, адвокатов и медицинских работников, запрещено пользоваться телефоном и иными средствами связи, включая интернет. Исключение составляют лишь экстренные звонки в скорую помощь, полицию или МЧС, но и в этом случае – он обязан безотлагательно сообщать о таких звонках в надзорный орган. Равно как обязан сообщать о посещении медицинских учреждений. Домашний арест существенно ограничивает человека не просто в свободе перемещения, а в перемещениях вообще: он может выйти из дома только для поездки в больницу или поездки в суд (в автомобиле Федеральной службы судебных приставов). Особенно важно, что при всех остальных вариантах – он не имеет права покинуть пределы своей квартиры. Даже для того, чтобы прогуляться вокруг собственного дома или хотя бы во дворе. А такие прогулки для Ивана Григорьевича не просто полезны, они – жизненно необходимы!
Все болезни – от нервов…
Эта народная максима, конечно, не совсем корректна с научной точки зрения, поскольку насморк, ангина или ковид – с нервами вряд ли связаны. Но вот собственно неврологические, кардиологические, онкологические заболевания имеют самую непосредственную связь с проблемами нашей нервной системы. В этой связи позволю себе коротко напомнить, в каких условиях протекала жизнь Ивана Григорьевича Кляйна в течение последних двух с половиной лет.
Соучредитель и руководитель «Томского пива» (крупнейшего налогоплательщика Томска), меценат и просто уважаемый человек дважды (в 2013 и 2018 годах) избирался горожанами мэром Сибирских Афин. Причем во власть Иван Григорьевич пошел не ради финансов (денег у него и так предостаточно), а по просьбе бывшего губернатора, чтобы навести порядок в городском хозяйстве и из собственного желания применить свой управленческий опыт на благо томичей. И вот 13 ноября 2020 года этого уважаемого человека задерживают прямо на рабочем месте и в наручниках, под видеокамеру, увозят в Следственный изолятор, где держат несколько месяцев до начала марта 2021-го. Потом, в ходе следствия и суда, он находится под домашним арестом в медицинском учреждении или дома. 30 декабря того же года Кляйн получает реальный срок и до весны прошлого года, в ожидании рассмотрения его апелляции, снова помещается в СИЗО, а потом вновь – в больницу. В конце июля прошлого года, как раз в день полного отбытия наказания, апелляционная инстанция оставляет приговор в силе: не отменяет, но и не ужесточает. Казалось бы, прямо из здания областного суда Иван Григорьевич может свободный человеком идти домой? Но – нет: за два месяца до этого против него возбуждено еще одно уголовное дело, по которому полгода длилось следствие, и уже полгода идёт суд, которому пока конца-края не видно. И Кляйн – снова под домашним арестом.
Как вы думаете, уважаемые читатели, отразились ли эти два с половиной года нервотрёпки, переживаний и унижений на здоровье Ивана Григорьевича?
Вердикт врачебного консилиума
К глубокому сожалению, бесследно эта нервотрепка не прошла. За последнее время Кляйн перенес четыре операции по линии онкологии и кардиологии. Сейчас его состояние здоровья оставляет желать лучшего. По заключению врачей, у Ивана Григорьевича имеются серьезные проблемы со здоровьем, и только интенсивная медицинская реабилитация позволит рассчитывать на улучшение состояния здоровья или хотя бы на поддержание его на нынешнем уровне.
За Кляйна сейчас борются действительно лучшие врачи Томска. По заключению их консилиума программа реабилитации, в частности, предусматривает ежедневные прогулки на свежем воздухе. Вы спросите: что такое консилиум? – Говоря простыми словами, это совещание нескольких практикующих ученых-докторов, специалистов экстра-класса в различных областях, которые, собравшись вместе, анализируют проблему (в нашем случае – состояние здоровья Кляйна) и вырабатывают меры по ее решению (в нашем случае – программу лечения).
Томский врачебный консилиум однозначно решил, что ежедневные прогулки на свежем воздухе для Ивана Кляйна являются обязательным условием, неотъемлемой частью программы его медицинской реабилитации. А отсутствие таких прогулок повышает риск появления новых злокачественных образований.
О чем ходатайствовали адвокаты?
Приложив к ходатайству многочисленные заключения врачей, а также ответ уполномоченного по правам человека Томской области, адвокаты просили суд изменить меру пресечения для Ивана Кляйна на любую другую, позволяющую ему совершать прогулки на свежем воздухе: или на залог, или на подписку о невыезде, или на ограничение определенных действий.
Ограничение определенных действий – это вообще уникальная мера пресечения, дающая судье практически неограниченные полномочия. Например, судья может разрешить человеку гулять где угодно, но при этом ни с кем не разговаривать, или – по понедельникам, средам и пятницам выходить в ближайший магазин и разговаривать только с продавцами, или – не пользоваться телефоном, но ежедневно в 10 утра звонить больной бабушке, чтобы справиться о ее здоровье, или… Этот список можно продолжать до бесконечности, в нашем же случае – адвокаты Кляйна просили суд разрешить своему подзащитному хотя бы один или два раза день совершать часовые прогулки на свежем воздухе.
Прокурор же категорически возражал, что, дескать, в этом случае Кляйн может скрыться от суда или станет оказывать давление на свидетелей. При этом, представитель обвинения заметил, что хотя Кляйн уже год, как не является мэром, но его авторитет в Томске очень велик, и именно поэтому он может повлиять на потенциальных участников судебного процесса.
По этому поводу мне невольно вспоминаются слова Шарапова из известного советского сериала: «Ну, товарищи дорогие, ну, граждане мазурики, ведь вы же не только лихостью проживаете, но и разумом тоже!..» Посудите сами, граждане читатели: куда может убежать Кляйн без загранпаспорта? Переползти по-пластунски казахстанскую границу? Купить альпинистское снаряжение и уйти через горы в Монголию? Скрыться в таежной охотничьей избушке? Человек реально тяжело болеет и нуждается в регулярном высокотехнологичном лечении! Кто его будет лечить в тайге? Медведи?
В очередной раз меня особенно умиляет аргумент прокуратуры о том, что именно авторитет Кляйна может способствовать его давлению на свидетелей. То есть, был бы Иван Григорьевич всеми презираемым ничтожеством, ему бы было можно выходить на прогулки, а коли он уважаемый в городе человек, то пусть сидит взаперти.
Давайте включим разум
Посудите сами: Иван Кляйн живет в центре Томска в пятиэтажном многоквартирном доме. До Городского сада – три минуты неспешным шагом, до Университетской рощи – восемь минут. Ну, почему бы не разрешить ему ежедневно совершать пару часовых прогулок по утрам и вечерам? Например: с 9 до 10 и с 20 до 21. Определите ему маршрут, с которого он не вправе сойти. Боитесь, что он затеет с кем-то нежелательные разговоры? – Запретите ему произносить любые слова, кроме «Здравствуйте» и «Спасибо». Обяжите, наконец, его прогуливаться только в сопровождении кого-то из близких родственников, чтобы те объясняли горожанам, желающим пообщаться с уважаемым человеком, что Ивану Григорьевичу пока ни с кем разговаривать нельзя. Суд может определить любой порядок и алгоритм таких прогулок, вплоть до того, по какой стороне улицы, по каким дорожкам рощи ему идти и в каком месте можно остановиться передохнуть…
Главное – было бы желание.
А желания, похоже, нет.
Напротив (выскажу своё оценочное мнение) угадывается явное желание прямо противоположного свойства: досадить Ивану Григорьевичу по максимуму, досадить за то, что не признал себя виновным в первом процессе, за то, что не признает себя виновным и во втором. Знаете, есть такое расхожее суждение: нельзя простить, но можно понять. Я бы, например, понял эту ситуацию, если бы речь шла только о моральном дискомфорте Кляйна, но ведь данном случае речь идет о его здоровье, точнее – о жизни и здоровье…
